Я очень много сплю. Эта привычка появилась в тяжелые времена, когда психике нужен был отдых от ада бодрствования, но сейчас это стало удовольствием. Во сне со мной происходят эпичнейшие вещи, например, вчера я влюбилась, занималась сексом и пыталась скрыть улики, указывающие на убийство. Пришлось сжигать тело, только так можно уничтожить ДНК.
Мне всегда хорошо во сне, я чувствую себя в безопасности, во сне я не боюсь. Во сне я успела поучаствовать в погонях, пообщаться с гигантскими крабами, черепахами, пожить в черно-белом мире, поплавать в черной смоле(это было кайфово!), походить по разным городам, пообщаться с непонятными существами, во сне я оказывалась беременной, читала книги, летала на воздушном шаре… Столько всего! Однажды во сне, я на полном серьезе выбирала жить дальше или нет. Самым устрашающим за последнее время был атомный взрыв, но даже этот сон оказался очень захватывающим. Потом было смешно, что вовремя сессии мне приснилось, как на универ падает атомная бомба.
Сон оказывается безопаснее, чем реальность и это очень затягивает. Надо не забывать жить:)

Поговорив с мамой и погуглив, я узнала, что большинству людей видят черно-белые сны т.е. реально бесцветные. А мне снятся нормальные, как в жизни. Пишут, что это признак расстройства личности, в том числе и шизофрении. Прекрасно, не правда ли?:)

За мыслью про сны пришла мысль о том, что мне нужны, как воздух, яркие впечатления. В одной из книг Макса Фрая герой постоянно учился, чтобы не сойти с ума. Он понимал, что его мозг нужно постоянно наполнять чем-то новым и поэтому заканчивал одно учебное заведение за другим(кстати, в итоге их было целых 6). Я отчасти понимаю его. Обучение - сложная работа, временами я буквально ощущаю. как мозг болит, но только обучение и интересные люди, книги, фильмы помогают мне не сойти с ума. Как только мне становится скучно, люди, фильмы и книги заканчиваются, я начинаю истерить. Вот так вот.
Иди учись, деточка:))

"- Все будет для него как под местным наркозом, - объясняю. – Не только и не столько физические ощущения, хотя и это тоже. Восприятие в целом притупится. Вместо того чтобы испытывать радость, человек будет думать: “Я радуюсь”. С другой стороны, в наихудшую минуту своей жизни – если, скажем, ребенок умрет – все тоже ограничится размышлениями на тему: “Кажется, я очень страдаю”. Вместо феерического оргазма будет лишь констатация факта: “Все в порядке, мне хорошо, кончаю”. Зато и боль будет лишь раздражать, но не мучить. Что мы действительно воруем, забираем себе, так это остроту восприятия. А мысли, события, люди, идеи и прочая незначительная мура, конечно, остаются хозяину.

- Если вспомнить, что на самом деле у человека нет ничего, кроме восприятия, выходит, мы забираем все, - строго говорит Варя.

- Именно так.

- И какой смысл им оставаться в живых? – почти равнодушно спрашивает она.

- А какой смысл оставаться в живых всем остальным?

Глядит на меня, хлопает глазами. И тогда я достаю из рукава козырный туз. Единственный стоящий аргумент.

- Мы забираем самое драгоценное, что есть у человека, это правда. Но имей в виду: эта драгоценность в большинстве случаев валяется в самом темном чулане, пыльная и грязная. Сколько усилий предпринимают люди, чтобы притупить свое восприятие, неужели это для тебя новость? Одни изо дня в день пьют пиво, другие раскладывают электронные пасьянсы, третьи мусолят романы, четвертых от телевизоров за ноги не оттащишь… Собственно, все эти ухищрения не обязательны: достаточно поменьше спать и побольше жрать, это тоже отлично работает… А потом удивляются: отчего в юности счастье и муку ломтями резали а нынче тонким слоем мазать приходится на хлеб насущный? Куда ушла острота ощущений? Почему сердце больше не рвется на части по всякому пустяковому поводу? И одни вздыхают покорно: “Старею”, другие радуются: “Мудрее становлюсь, обретаю власть над эмоциями”. А самые лучшие понимают, что уже положены живьем во гроб, терять почти нечего, и идут вразнос, тело свое в первый попавшийся костер на растопку кинуть готовы, лишь бы обрести хоть на миг растраченное по пустякам сокровище… Другое дело, что оно не утрачено. Лежит себе в подвале – только отыщи, да пыль смахни. Но это, как ни странно, труднее всего. Сгореть много, много проще."(с)